Интервью у легендарного создателя визуального оформления к легендарному художественному фантастическому кинофильму Ридли Скота «Бегущий по лезвию» (Blade Runner)
ЧАСТЬ 1
Человек, чьё видение стало источником визуального оформления к множеству классических голливудских научно-фантастических фильмов (и который, по мнению многих, сделал больше чем кто-либо для появления современных форм автомобилей, на которых мы ездим сегодня), делится своими прогнозами о будущем автомобильной индустрии… и перспективой продолжения «Бегущего по лезвию».
Как вам хорошо известно, нам на сайте Shadowlocked.com достаётся удовольствие заниматься кое-какими очень крутыми вещами – мы берём интервью, делаем ревью по играм и фильмам, попадая в такие места и проделывая такие штуки, о которых только и скажешь, как нам повезло оказаться там, увидеть это, и получить то: ну, в общем мне свезло провернуть очень крутое дело.
Мне выпал шанс встретиться с одним из своих героев всех времён, легендой Голливуда в производстве кинофильмов. Этот мужик сделал себе немыслимо успешную карьеру, и не только в качестве дизайнера целой кучи всяческих невообразимых и культовых транспортных средств и декораций к туче самых крупных кино-блокбастеров в мире. Этот мужик ещё и показал нам будущее нашей цивилизации, и подарил нам шанс ощутить реальность этого будущего; через создание оформлений для общественных мест, ресторанов, компьютерных игр, часов, автомобилей, постеров, книг и кучи всего остального. Вы уже поняли, о ком я? Ещё нет?
Если бы я сказал вам, что именно этот мужик создал Виджера (V’ger) из самого первого полнометражного фильма «Стар Трек» 1979 года, военный космический корабль Сулако (Sulaco) к фильму «Чужие», полицейские машины и правдоподобные городские ландшафты для «Бегущего по лезвию», светоциклы для «Трон»… тогда любой из вас, кто интересуется научно-фантастическими фильмами, должен быть знаком с работами этого мужика и его именем.
Его зовут Сид Мид (Syd Mead) и он «нафантадженерил» (нафантазировал и спроектировал) будущее для кучи всяких общественных мест и ставших ныне повседневными объектов – и он сделал их всех потрясающими.
Сид Мид – одна из первоочередных причин, почему я вообще стал художником и решил пойти в колледж искусств. Я, как и Сид, рисовал космические корабли с ракетными двигателями с детства. Сейчас мне 41 год, так что думаю, что я уже заслужил право называть их ракетной техникой, как и он. Когда я ушёл из школы, то перевёлся в колледж искусств и был дизайнером; потом моё сердце украли компьютеры, и я перешёл в IBM и оставил свои художественные потуги позади. После длительного перерыва в рисовании, и после рождения моих дочерей, я вернулся к искусству и к миру, полному невероятно талантливых художников со всего мира, и я подружился и научился столь многому у стольких из них. Все они помогли мне в работе над собой, над моими умениями и навыками художника.
Так что, воспользоваться своими художественными знаниями для нашего сайта Shadowlocked с помощью Роджера Сервика и, конечно, Сида Мида, стало для меня поразительно счастливым стечением обстоятельств.
Проектирование ради жизни
– Что вдохновляло вас, когда вы были мальчишкой – какие книги, радиопередачи, фильмы? Были ли вы уже тогда, в раннем возрасте, инспирированы желанием рисовать свои идеи того, каким могло бы стать будущее?
Когда я был мальчишкой, основным источником моего вдохновения, на самом деле, было моё собственное воображение. Возможно, одним из оказанных на меня влияний (мне было четыре или пять, ещё до того, как я нучился читать) стало чтение моим отцом вслух для меня (по причинам, поныне не выясненным) так называемых «больших маленьких книжек» (англ. Big Little Book series). О чём были эти истории? О Флэше Гордоне и Баке Роджерсе. Странно, но воистину так. По мере того, как я становился старше, меня увлекли ракетные космические корабли, чудовищных размеров дирижабль «Гинденбург», чьё изображение появилось в те времена на обложке журнала Life, и в целом – любопытство, во что привычные вещи (вроде автомобилей и мотоциклов, к примеру) вероятнее всего превратятся в будущем. Это, должно быть, происходило примерно в конце тридцатых годов, так что представьте себе автомобили того времени, только-только начинающие свою эволюцию в сторону плавных, огибающих очертаний – и мысленно ускорьте развитие этого тренда (по округлению форм) в отношении морфологических параметров исследуемых объектов. Вот именно этим я и занимался, сидя за своим столом, обозревая Главную Улицу в Кантоне, штат Южная Дакота, и продолжал так рисовать не останавливаясь.
Что насчёт радио? У меня его не было.
– Повлияла ли служба в Армии на ваши взгляды на будущее?
К тому времени, когда я ушёл служить в Армию с 1953 по 1956 год, я уже был экспертом в рисовании человеческих форм, как мужских, так и женских, экспертом в ретушировании, у меня было дизайнерские чутьё и те способности, которые могли развиться благодаря тому тогдашнему образованию, которое было нам предложено «в те времена» – чтобы мы писали разборчиво и используя наиболее выдающиеся, продвинутые слова. К примеру, я до сих пор помню самое длинное слово в английском языке, которое я запомнил в возрасте одиннадцати лет: это слово “Pneumonoultramicroscopicsilicovolcanokoniosis”. На простом языке смертных, это слово означает силикоз – это заболевание людей, которые работают в пыльных условиях в протяжение долгих отрезков времени.
Будущее тогда было изумительным предчувствием; я читал всё и был очарован развивавшимися технологиями, в то время как они в свою очередь влияли на весь процесс визуализации. Ко времени моей службы в Армии (мне было двадцать лет с чем-то) я уверенно продвигался по своему пути к обретению зрелой восприимчивости к иллюстрации, которая предоставляла мне возможность визуализировать придуманные мной «миры» ради собственного развлечения.
– Однажды вы сказали (ваше высказывание для Starlog), что Научная Фантастика на самом деле была «реальностью, опережающей время». Так расскажите же нам, какие ключевые способности помогают вам продолжать предугадывать, «опережая время»?
Чтобы предугадывать «опережая время», я постоянно читаю популярные издания, (которые, кстати, очень хороши в своём умении упрощать комплексные, сложные технологии до уровня понимания обыкновенного усреднённого читателя) о новых технологических прорывах в медицинской биологии, электронике, нано-технологиях, робототехнике и транспортных средствах в рамках перемещения на любые расстояния из точки «А» в точку «Б». Этот непосредственный контакт с материалом рождает во мне начальное вдохновение, которое помогает впоследствии развивить пришедшие мне в голову идеи, с помощью которых, в свою очередь, мне и удаётся заглянуть в возможные сценарии будущего.
– Ваши работы никогда не устаревают и даже те из них, что были созданы в шестидесятых и семидесятых годах, в них есть ощущение какого-то ретро-шика. Какие бы вы назвали ощутимые составляющие, найденные вами, которые поддерживают ваше чутьё к работе, «опережающей время»?
Мои работы часто называли «с гарантией на будущее». Это возникает из соединения привычного нам, основанного на реальности социального контекста с «фишками из будущего». Если вы разовьёте свои способности к информированному пониманию технологий в широком спектре прикладных наук, и примените их к процессу визуализации, то создадите тем самым умозрительное ощущение «впереди времени», которое убедит зрителя в том, что данное визуальное предположение «реально». Уж поверьте, я занимался этим последние 50 с чем-то лет.
– Какие лучшие воспоминания сохранились у вас о Элвуде Энджеле, вице-президенте по дизайну компании Форд в 1955 году, и какое влияние он оказал на вас за тот период времени, когда вы работали в отделе-студии перспективных разработок по моделированию компании Форд.
Моя кратковременная работа на студии отдела перспективных разработок Форд в Дирбоне, штат Мичиган, продолжалась около 26 месяцев. Элвуд нанимал меня, когда я ещё бы в седьмом семестре в Центральной Школе Искусств Лос-Анджелеса (ныне Центральный Колледж Искусств и Дизайна в Пасадене, штат Калифорния) и хотел, чтобы я начал работать сразу тогда же. Я отказался и закончил восьмой семестр, получив свою степень бакалавра искусств, и только потом вернулся в Форд. Он ждал меня. Я закончил Центральную Школу Искусств на деньги компании Форд, плюс моё солдатское пособие за службу в Армии США во время Корейской войны. Влияние Элвуда на меня с точки зрения формирования какого либо чувства дизайна было нулевым. Однако Элвуд был талантливым мотиватором для работников компании. Его собственное чувство дизайна, как я помню, было несколько наивным, зато он был экспертом в корпоративной иерархической игре.
– В шестидесятые, как это видится теперь, хром был очень важным трендом в автомобилестроении – какие бы материалы вы назвали важными в дизайне автомобилей сегодня, и какие материалы вдохновляют лично вас в ваших футуристических работах, особенно для большого экрана?
О, восхитительный Хром! Я часто дерзко заявлял, что хром является моим наилюбимейшим цветом. Волшебная поверхность хрома отражает ближайшую окружающую действительность, превращая отражающую поверхность в мозаичное изображение мира вокруг. Сегодня, с использованием быстро-хромированного пластика, поверхностям не достаёт законченности металлического блеска, которым обладает настоящих хром. «Настоящий хром» на микроскопическом уровне очень пористый. Слой никеля служит в качестве защитного слоя от коррозии, а медь (или бронза) обеспечивают основной электростатический крепёж для верхних слоёв. Высококачественное покрытие хрома подразумевает использование всех троих слоёв.
Теперь материалы включают в свой состав углеродное волокно, сформованную пену различных плотностей, смолы, рассчитанные на сверхсильные удары и эластичные пластиковые формованные полотна для кожухов противоударного механизма и внешних противоударных элементов кузова. Стекло покрыто противоударным слоем, который даёт защиту от царапин и выдолбинок, а сама краска положена чистым слоем, который защищает непосредственный пигмент краски во время обязательного технического обслуживания, мойки и восковой полировки, а заодно и отражает химию и ультрафиолет. Краска скоро станет адресуемой по стардарту RGB ламинацией или применёнными слоями, для сидений и других поверхностей внутреннего убранства автомобиля будут применены электрически-эластичные волокна и вся электронная начинка будет всё более усложняться, в конце концов превратив автомобиль в наделённую собственным сознанием супер-продвинутую версию лошади. «Оно» будет «знать», в каком месте оно находится, своё положение относительно окружающей обстановки и других «оно». И мечта о не требующем вашего вмешательства транспортном средстве станет повседневной реальностью. Перемена с левостороннего на правостороннее движение при посещении Англии и её бывших колоний перестанет быть проблемой! Ваше авто просто использует данные из своей памяти и с лёгкостью решит эту задачу.
Работа над фильмами о будущем требует широкого знакомства с технологиями (выдуманного мира) и способности соединять соответствующим образом легко узнаваемые клише из нашего реального мира с созданными вашим воображением производными.
[Работы Сида Мида.]
Ранние студенческие работы, ранние дизайнерские наброски.
«Утопическое» видение будущего Сида Мида.
Ещё одно «Утопическое» видение будущего Сида Мида.
1967: Роллс Ройс будущего. 1970: Дорожный автомобиль с кузовом-купе Le Mans. 1970: Концепт-кар «Singer»
Новаторское мышление. 1970: Автомобиль для повседневного использования по кредитному абонементу. 1970: Различные стили кузовов на основе универсальной ходовой части.
– Вскоре после вашего ухода из Форд, вы создали собственный бизнес. Работа в компании Philips, со всей очевидностью, стала главным стимулом для вашего решения, но видели ли вы уже в то время больший потенциал к извлечению выгоды в индустрии дизайна? Когда вы осознали, что существует возможность для бизнеса непосредственно заниматься дизайном самого будущего?
Я основал свою собственную корпорацию в октябре 1970 года в Детройте, штат Мичиган, после девятилетнего периода работы с компанией из Чикаго и краткого устройства в нью-йоркской медиа-компании. Кроме этого, было ещё кратковременное сотрудничество с зарождающейся детройтской рекламной компанией – опыт, оказавшийся неприятным эпизодом. После того, как три корпорации либо сами свернули свою деятельность, либо были вытеснены с рынка конкурентами (в результате, оставляя меня без работы), либо оказались мошенниками, я понял, что создание собственной организации на свой страх и риск было лучшим из возможных решений. Я пошёл на этот шаг с огромной долей наивного энтузиазма, при полном отсутствии на тот момент клиентской базы, ко всему отказавшись от предложения корпорации Крайслер принять на себя обязанности основного «генератора идей» на их заводах в Бразилии.
Удачный старт моей собственной компании в большой степени стал результатом использования моего профессионального навыка к наблюдению, я много чего подсмотрел и приобрёл. У меня уже было широкое представление о рынке дизайна транспортных средств, благодаря очень успешной книжной серии, выпускаемой корпорацией United States Steel. Локально, у меня была возможность обозревать рынок архитектурной иллюстрации, так что основание своей компании, оглядываясь назад сейчас, было самым умным шагом, который я мог сделать.
– Как по вашему, есть ли сегодня необходимость и пространство на современном рынке для создания компании, подобной компании Syd Mead Inc.?
Сегодня? Во-первых, школы по всему миру выпускают высоко-квалифицированных ребят, которые очень, очень хороши. Даже без скрупулёзного анализа по различным профилям образования, конкуренция на трудоустройство предельно обострена. У большинства выпускников уже есть свои блоги, сайты и другие медиа-технологии для реализации и продвижения, которых не существовало во времена, когда начинал я. Общее художественное направление разрослось и разветвилось в множество более специализированных областей знания с тех пор, как я запустил свою компанию по дизайну. И всегда будут предприниматели, я надеюсь, которые будут обогащать и изменять профессиональное предложение на вызов креативщиков. Рыночные условия конкуренции продолжат своё развитие.
– Парень из Миннесоты, переехавший в Калифорнию в 1970-х – каким образом Калифорния повлияла на его дизайнерские представления? Повлиял ли калифорнийский пост-модернизм на ваш стиль хоть сколько-нибудь?
Моё переселение в Калифорнию был решением, напрямую связанным скорее с вопросом условий жизни, и совершенно не имеющим ничего общего ни с моими дизайнерскими представлениями, ни даже с профессиональными амбициями. Когда я переехал в Южную Каролину в 1975, я руководствовался соображениями климата, в моей копилке были работа в Philips N.V, работа в Эйндховене, Голландия, работы с Рэймондом Лоуи (Raymond Loewy) для нью-йоркского и парижского офисов, связи с Volvo в Гётебурге, Швеция, плюс трудоёмкое сотрудничество в сфере архитектурной иллюстрации с фирмами штата Техас, Сингапура и Нью-Йорка. Калифорния предоставила мне круглогодичный отпуск от вечно серых недель Мичигана и, конечно, освобождение от ежегодных приключений вроде вождения через замёрзшие выбоины дорог, противостояния льду или уборки снега. Движение модернистов? С чего бы оно на меня повлияло? Я уже прошёл через период увлечения Полом Кли (художник Пол Кли (Paul Klee), представитель экспрессионизма, кубизма и сюрреализма – прим. пер.), был признателен и понимал причины, побудившие Пикассо уйти от прямого, классического изобразительного искусства в абстракцию, побуждающие некоторых художников следовать своими собственными путями в поиске разнообразных форматов.
Гиперван работы Сида Мида:
2003, Гуашь на картоне, «Гиперван» Сида Мида.
2005, набросок «Гипервана» Сида Мида
2005, «Гиперван» Сида Мида: набросок и техника раскраски
2005, законченный вариант «Гипервана» Сида Мида.
