Настоящий предмет всегда можно повертеть в руках, пощупать, выяснить, отчего так, а не иначе на него падает свет, разобрать все до мелочей. Фото же запечатлевает один конкретный ракурс, и не зная предмета в живую.
Virink: Что для тебя рисование — способ самовыражения или работа?
Воробушек: Этот вопрос предполагает, что выбрать можно только или-или. Для меня это способ рассказывать истории, я люблю формат коротких рассказов, но рисовать умею лучше, чем писать. А возможность еще и работать в этой сфере — приятное дополнение, и наименее трудный эмоционально способ зарабатывать деньги из всех мне доступных.
Virink: А что за рассказы?
Воробушек: Ну, это я, наверное, слишком громко сказала — «рассказы». Мне нравится, когда работа о чем-то повествует, некая литературная фабула. Не просто девушка или просто птичка, а то, что называется сюжетной иллюстрацией. В которой есть какая-то определенная парадоксальность, словесно ее можно было бы изложить в паре абзацев, а здесь она графически решена. Можно это было бы назвать визуальным аналогом твиттера — короткая, но емкая фраза со смыслом. Именно этого я хотела бы в работах своих видеть. Хотя, конечно, это очень некоммерческое, это для себя.
Virink: Наша рубрика называется «секреты мастеров». Есть ли в твоей жизни такой маленький арт-секретик или или же интересное воспоминание, которым ты можешь с нами поделиться?
Воробушек: У меня есть секрет (не знаю, насколько это не изобретение велосипеда) того, как я рисую выразительные скетчи позы и как вообще простраиваю взаимодействие «в кадре». Я не строю, когда делаю наброски, и, в обход общепринятым советам, вообще не делаю множество вариантов позы к работе, например. Я продумываю все в голове, а рисую уже выбранную и прочувствованную позу. Чтобы все получилось, я сильно-сильно абстрагируюсь и стараюсь представить себя на месте героев кадра, ощущение мышц, напряженных в позе, эмоции персонажа, его движение тела. Для этого необязательно самому пытаться встать в героические позы. Главное — очень-очень сильно представить чувства своего тела на месте рисуемого персонажа, как его рука касается руки другого, и так далее. И пока это чувство единения с рисуемым еще внутри, рисую это без построения минимумом линий.
Virink: А сильно ли изменяются твои работы в процессе, уходя от первоначальной задумки?
Воробушек: Практически нет. Может измениться само изображение, особенно если я оставила работу и доделала через какое-то время, но задумка обычно остается той же, так как мне было важно что-то сказать и в процессе оно не стало менее важным. разве что что-то добавится.
Virink: В твоей галерее работ я заметила достаточно большое количество фанартов по разным играм и у меня возник вполне логичный вопрос: много ли свободного времени тебя остается помимо рисования и прочих бытовых моментов, что ты еще и играть успеваешь?
Воробушек: Мало! Мало остается! Я играю редко, если честно. Я совсем не играю в любые онлайн-игры и выбираю только что-то заведомо красивое и с интересным сюжетов. То есть топовые игры вроде «Ведьмака» или «Deus Ex» (это вообще моя любимая игра которая так и не дождалась от меня фанарта). Обычно я с такими играми выпадают из жизни на несколько дней, залпом прохожу, пока я еще вся в атмосфере, и возвращаюсь обратно к обычному распорядку. Понятия не имею, как и где другие рисующие берут время на постоянное играние в онлайне или в оффлайне! У них явно есть маховик времени. Или они не спят.
Virink: Черт, «ведьмак» моя больная тема. Ладно, не отвлекаться!
Случались ли с тобой «перегорания»? Когда не хочется ничего делать, вдохновение машет на прощание ручкой, и смотреть на скетчбуки/планшет становится тошно?
Воробушек: У меня был нерисуй, то есть творческий кризис, когда я ничего не рисовала для себя, в течение 4 лет. С 17 и по 21 год я нарисовала для себя не более 5-7 рисунков! Рисовала для учебы (я в тот момент училась в колледже, а потом в институте), но для себя вообще ничего. Порастеряла всех друзей-художников, выпала из этой жизни сетевой, потеряла чувство «своего» в стилистическом плане. Три с половиной года назад меня совершенно внезапно отпустило (я-то думала уже, что никогда больше не вернусь к рисованию и не планировала никак это делать), и я начала что-то вспоминать, нарабатывать заново, осваивать планшет. До сих пор я не уверена, что в полной мере вытянула все позабытое на какой-то внятный уровень. За эти три года больше таких кризисов не случалось, если не считать таковыми настроение на один вечер, конечно.
Virink: А что тебе рисовать приятнее всего?
Воробушек: Девушек!
Virink: А с чем это связано?
Воробушек: Они красивые. Пластика женского тела кажется мне настолько прекрасной, что нельзя не зарисовать.
Virink: А теперь немного необычный вопрос. Вот представь, что Дед Мороз и прочие чудеса существуют и тебе выпал один счастливый шанс — исполнение абсолютно любого желания. Что бы ты загадала?
Воробушек: Бессмертие! Этот ответу меня готов с детства. Все жду подходящего Деда Мороза.
Virink: Что ж, если поймаю его в новогоднюю ночь, то дам знать!
Часто ли рисуешь традиционными методами (бумага+карандаш)?
Воробушек: Сейчас — вообще не рисую. Последние года два, пожалуй, не прикасалась. Мне все еще легче и выразительней дается рисунок карандашом, но я не вижу сейчас никакого толку в этом, поэтому и забросила.
Virink: Даже банальные наброски в блокноте?
Воробушек: Даже их. Я вообще не люблю скетчбуки, мне неудобно в них рисовать. Раньше предпочитала отдельные листы брать для рисунков, а в тетрадке мешает толщина очень. И формат мелковат для меня.
Virink: Что ж, как говорится — все люди разные.
Ты когда-нибудь рисовала с натуры?
Воробушек: Да, конечно. Я же училась в профильном институте, куда без этого?
Virink: Сейчас очень многие художники ведут спор — можно ли назвать рисование по фото рисованием с натуры, или же отнести все это в разряд срисовок. Какого мнения придерживаешься ты?
Воробушек: Я бы сказала, что вопрос в том, на каком этапе используется фото. Я считаю, что никак нельзя начинать рисовать с него вместо натуры на начальном этапе обучения, так как фото не имеет множества важных опций настоящей натуры. Например, настоящий предмет всегда можно повертеть в руках, пощупать, выяснить, отчего так, а не иначе на него падает свет, разобрать все до мелочей. Фото же запечатлевает один конкретный ракурс, и не зная предмета в живую, нельзя точно понять — так в этом месте всегда выглядит мышца, так всегда струится вода или это случайность? Конечно, когда этап первоначального обучение уже прошел, когда художник может видеть форму и домысливать форму, а фото служит подсказкой — тогда его использование не аморально ни в чем. Как ни крути, сейчас каждый из рисующих никак не может иметь студию, полную натурщиков всех сортов, и оперативно создавать композиции для каждой своей работы.
Virink: Что ж, наше интервью подходит к концу. Что бы ты пожелала другим художникам?
Воробушек: Терпения, наверное. И в каком-то смысле — смирения, потому что редко кому что удается сразу, легко и непринужденно. И надо быть готовым к такому, но не страдать заранее, конечно, ожидая неуспеха. Ну и сил побольше на творчество!
